Обитатели Тьмы

Природа распределила все свои создания между двумя царствами: дневным и ночным. Несметное множество живых существ предпочитает ночные часы дневным либо потому, что ночью им легче найти себе пищу, либо потому, что бархатистый покров тьмы обеспечивает им большую безопасность и большее спокойствие. Они хорошо видят в темноте, о чем свидетельствует их высоко развитый зрительный аппарат.

У   БАРЬЕРНОГО  РИФА

реди груп­пы придонных рыб выделялись три основные категории жующие, которые подобно рыбам-попугаям и спино-рогам³ спокойно объедали зелень, тонкой пленкой покрывавшую скалы, снующие, которые подобно бара­бульке⁴ безостановочно шныряли над самым дном, об­шаривая его своими усиками, и, обнаружив лакомый ку­сочек, быстро перерывали песок и хватали добычу, и наконец стерегущие — к ним следует отнести камбалу, неподвижно лежащую на месте, зарывшись в песок, а также морского окуня и групера, которые сидят в укры­тии, ожидая, пока мимо них не проплывет какой-нибудь незадачливый представитель первых двух категорий

У морских окуней и груперов, невероятно толстьк рыб с огромной, бездонной пастью, есть своя метода, быть может, самая лучшая Я обнаружил это совершен­но случайно, наблюдая за двумя золотистыми рыбками Они медленно _проплывали мимо логова морского окуня, как вдруг одна из них бесследно исчезла — просто взяла и исчезла, словно растворилась в воздухе, вернее ска­зать, в воде У меня даже дух захватило от изумления морской окунь не шевельнул ни единым плавником, и все же я готов был поклясться, что собственными гла­зами видел, как рыбка исчезла в его пасти Я стал тер­пеливо выжидать, пока появится очередная жертва, и она вскоре появилась Это была рыбешка с желтым хво­стиком Она прошла мимо норы на расстоянии трех фу­тов, остановилась у морского веера и двинулась обратно. Это ее и погубило, ибо она слишком близко подплыла к норе, челюсти окуня разомкнулись, и желтохвостая рыбка была моментально втянута в его пасть Тут толь­ко я понял, в чем дело морской окунь действовал по принципу пылесоса' Я видел совершенно отчетливо, как он широко раздул свои огромные жабры, засасывая ртом воду, затем челюсти захлопнулись, и рыбки как не бывало. Между дном и поверхностью океана, среди коралло­вых деревьев плавали уже совершенно другие рыбы Здесь было   засилье   «сержант-майоров» — небольших рыб, испещренных черными и желтыми полосами напо­добие красно-белых, окрашенных по спирали столбов, что можно видеть у нас возле парикмахерских. Они сно­вали между коралловыми ветвями вперемежку с лун­ными рыбами (этих было гораздо меньше), ярко-синими тангфишами (их было великое множество) и лазурны­ми бо-грегори. Бо-грегори было очень немного, зато они были здесь самыми смелыми и боевыми рыбками и да­же закрепили за собой некоторые участки рифа, защи­щая их как свою неприкосновенную территорию. Я видел, как один из тангфишей — эти рыбы удивительно на­поминают плоские синие тарелки, которые каким-то чудом обзавелись плавниками и пустились вплавь по под­водному царству,-—отважился подплыть слишком близ­ко к коралловой ветке, облюбованной маленьким бо-гре­гори. Распушив плавники, малютка яростно накинулся на рыбу-тарелку, значительно превосходившую его по раз­мерам, и та, к моему удивлению, пустилась наутек.

Несколько минут спустя я увидел, как тот же самый бо-грегори отважно атаковал испанскую макрель, кото­рая была раз в двадцать больше его и имела на воору­жении длинный ряд острых зубов. На морде макрели— я готов поклясться в этом — появилось обиженно-испуганное выражение, но и она, подобно рыбе-тарелке, по­стыдно очистила поле боя. Однако я удивился еще бо­лее, когда, скользнув наверх, макрель как ни в чем не бывало слопала сверкающую серебром атеринку, кото­рая прохлаждалась у самой поверхности воды, занима­ясь своими делами. Тем не менее урок на тему «что могло бы случиться», по-видимому, не оказал на бо-гре­гори