Обитатели Тьмы

Природа распределила все свои создания между двумя царствами: дневным и ночным. Несметное множество живых существ предпочитает ночные часы дневным либо потому, что ночью им легче найти себе пищу, либо потому, что бархатистый покров тьмы обеспечивает им большую безопасность и большее спокойствие. Они хорошо видят в темноте, о чем свидетельствует их высоко развитый зрительный аппарат.

У   БАРЬЕРНОГО  РИФА

медленно и беспомощно проносился над отвесными сте­нами ущелья и повисал  в пустоте на расстоянии три­дцати футов от дна. Носиться в пространстве словно пу­шинка, подхваченная ветром, было настолько необычно, что я целых пять минут качался взад-вперед, отдаваясь этому удивительному ощущению. Наконец, решив при­землиться на песчаный холмик, я улучил момент и мяг­ко опустился на его вершину. Однако пробыл я там не­долго, ибо в следующую же секунду меня подхватило и унесло с облюбованного мною местечка.  Лишь упав на колени и уцепившись за лиловый коралловый куст, я сумел задержаться на самом краю пропасти и, дож­давшись  обратного  толчка,   плавно   перенесся   назад. Дважды повторив этот трюк и убедившись, что меня не унесет в бездну, я выпрямился во весь рост и отдался этому размеренному колыханию. Подобно танцору в ки­нокартине,  показываемой  в  замедленном  темпе,  я  ле­гонько подпрыгивал вверх, парил на высоте десяти фу­тов, мягко приземлялся, секунду балансировал на месте и тем же путем возвращался   в   исходное   положение. Вскоре  я  в  совершенстве овладел  этой  акро-,  вернее, гидробатикой и смог внимательнее осмотреться вокруг. Если уже прибой с изнанки   поверг   меня   в  немое изумление, то об открывшемся мне подводном пейзаже и говорить нечего. Передо мною, контрастно выделяясь на   небесно-голубом   фоне,   стоял   фантастический    лес желтых коралловых «деревьев», тянувшихся к поверхно­сти хаотически переплетенными, безжизненными руками . ветвей. Ряд за рядом их толстые стволы уходили вдаль, расступаясь перед гротами и образуя голубые лужайки, на которых росли деревца поменьше.
Этот сказочный лес сделал бы честь самой смелой творческой фантазии, и мне вспомнились леса, в кото­рых очутилась Белоснежка, спасаясь от злой королевы. К тому же между стволами этих фантасмагорически желтых деревьев сновали стаи рыб самых разнообраз­ных расцветок. Ярко-желтый и небесно-голубой, крас­ный и изумрудно-зеленый, серебристо-серый и пурпур­ный, розовый и бледно-лиловый — все цвета и оттенки солнечного спектра сошлись здесь в невообразимой не­разберихе. Можно было подумать, что какой-то сума­сшедший художник, не жалея красок, набросал картину чудесной сказочной страны и вдохнул в нее жизнь. И тем не менее ни один художник, сколь бы безумен он ни был, не сможет создать ничего, что могло бы сопер­ничать с подобной картиной по богатству и разнообразию красок. После этой пробной вылазки я не менее пяти­десяти раз побывал в глубинах океана у рифа и каждый раз преисполнялся каким-то благоговейным чувством при виде такого ландшафта. Наш наземный мир не знает таких красок и цветовых тональностей, какими распо­лагает подводное царство. Как бы ни были хороши наши закаты или леса в осеннем убранстве, их краски выгля­дят грубыми и кричащими по сравнению с тем, что мне приходилось наблюдать у кораллового рифа. Есть что-то невыразимо мягкое и нежное в этих тонах, что-то от мерцания жемчуга, до того зыбкого и неуловимого, что ему невозможно подыскать точное определение. За не­сколько футов от меня между двумя большими корал­ловыми деревьями показалась стайка макрелей неиз­вестного мне вида. Выплывая из тени, они выглядели глянцевито-розовыми, со слабым серебристо-лиловым отливом, но попав в полосу солнечного света, стали ярко-желтыми и заиграли различными оттенками — от золотисто-огненного до медно-красного в зависимости от того, под каким углом их чешуйки отражали солнечные лучи.

Быть может, наиболее поразительной особенностью этого подводного пейзажа было то, что все здесь произ­водило впечатление необычайной легкости. Даже боль­шие каменные деревья, какими бы тяжелыми они ни