Обитатели Тьмы

Природа распределила все свои создания между двумя царствами: дневным и ночным. Несметное множество живых существ предпочитает ночные часы дневным либо потому, что ночью им легче найти себе пищу, либо потому, что бархатистый покров тьмы обеспечивает им большую безопасность и большее спокойствие. Они хорошо видят в темноте, о чем свидетельствует их высоко развитый зрительный аппарат.

У   БАРЬЕРНОГО  РИФА

ме­сто для водолаза с кровоточащей раной

Однако вскоре у меня выработался навык хождения по дну Я обнаружил, что передвигаться лучше всего прыжками, с одного гладкого камня на другой, предва­рительно прикинув на глаз расстояние и сделав поправку на снос течением Хотя на мне был тяжелый водолаз­ный шлем весом почти в восемьдесят фунтов, я легким прыжком отрывался от дна, плавно парил на протяже­нии десяти футов и приземлялся мягко, словно перышко. Впоследсгвии, приобретя некоторую сноровку, я мог делать прыжки в двадцать футов длиной

Перескакивая с камня на камень, я устроил мини­атюрный подводный обвал Это произошло следующим образом Я достиг конца глубокой лощины — отвесной каменной стены, сплошь увешанной морс {ими веерами и розовыми актиниями, как вдруг круглый коралловый нарост, на который я опустился —он давно уже омерт­вел и распадался па куски,— ушел у меня из-под ног и, подпрыгивая, покатился по отлогому склону Я судо­рожно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, и, изогнувшись, успел заметить, как он с легким стуком упал на дно, перевернулся раза два или три и зарылся верхушкой в ил Затем случилось нечто неожиданное. Все рыбы, сколько их было на пятнадцать футов вокруг, бросились к кораллу и принялись теребить его ниж­нюю часть, которая теперь оказалась наверху Другие кинулись к его следу, отмеченному беловатым облачком взбаламученного ила, и оживленно засуетились вокруг обломков, отколовшихся от него по пути Я осторожро спустился вниз и, подойдя к кораллу, понял, в чем дело^-вся его нижняя часть была облеплена морскими чер­вями, которых больше не защищали их трубчатые до­мики, разрушенные при падении коралла Рыбы мгно­венно сообразили, что к чему, и поспешили воспользо­ваться чужим несчастьем Это навело меня на одну мысль Я вернулся к основанию рифа, где еще раньше заметил несколько губок, похожих на большие черные резиновые мячи, и оторвал одну из них Тотчас же из нее выскочил красно-зеленый морской червь и, изви­ваясь, поспешил под защиту другой губки Однако не проплыл он и трех футов, как из коралловых зарослей стремительно выскочил красно-желтый губан и яростно атаковал его К первому губану тут же присоединился второй, и вскоре собралась целая стая маленьких жел­тых рыбок, подбиравших объедки Продолжая в том же духе, я скоро был окружен целой свитой рыб, сле­довавшей за мной от губки к губке

Облюбовав местечко между двумя коралловыми холмиками, где можно было укрыться от болтанки при­боя, я стал располагаться здесь для отдыха и менее всего ожидал встретиться с коварством и вероломством, как вдруг кусок дна у меня под рукой задвигался и поплыл прочь. Я чувствовал себя при этом так, как, ве­роятно, чувствовали бы себя вы, если б часть пола ва­шей гостиной вдруг снялась с места и зашагала в кух­ню. Секунду я изумленно взирал на это чудо, затем облегченно вздохнул; ну конечно же, камбала! И как это я сразу не догадался? Рыба до того искусно маски­ровалась под цвет песка, что когда она снова опусти­лась на дно в нескольких шагах от меня, я с трудом мог определить ее местонахождение. И я нисколько не оби­делся за эту маленькую хитрость, так как знал, что для нее это — единственное средство пропитания и защиты от многочисленных врагов.

Немного погодя камбала наглядно продемонстриро­вала мне, как она пользуется им. Молодая синеголовая, красивая рыбка, пестро раскрашенная в желтый, синий и черный цвета, покинула свое убежище под коралло­вым деревом и беспечно поплыла над самым дном по направлению к торчавшей из песка пальчатой губке. Камбала неподвижно лежала на месте, бугорком возвы­шаясь над поверхностью дна, и была совершенно неза­метна. Внимательно наблюдая за ней, я видел, как ее расположенные на двух припухлостях глаза медленно поворачивались, следя за