Обитатели Тьмы

Природа распределила все свои создания между двумя царствами: дневным и ночным. Несметное множество живых существ предпочитает ночные часы дневным либо потому, что ночью им легче найти себе пищу, либо потому, что бархатистый покров тьмы обеспечивает им большую безопасность и большее спокойствие. Они хорошо видят в темноте, о чем свидетельствует их высоко развитый зрительный аппарат.

НА  КРАЮ  МИРА

холодок, предупреждавший о том, что ждет впереди, некое подобие свежести, которая чувствуется в сентябрь­ском воздухе перед началом листопада Меня охватило чувство одиночества Мне казалось, что я один на свете и кроме меня в этом мире никого нет Впрочем, так оно и было Правда, всего лишь в семидесяти футах от меня находился лодочник, приводивший в движение воздушный насос, но не все ли равно, в лодке он или на Марсе, если нас разделяет непроницаемая поверхность океана? Я знал: человеческая нога никогда не ступала по этим местам и я первым из людей увижу край подводной про­пасти, срывающейся на семь тысяч футов в абиссаль­ную ¹ бездну, в настоящие океанские глубины. Быть мо­жет, я чувствовал себя таким одиноким из-за мертвой тишины, ибо я не слышал ничего, кроме легкого свиста нагнетаемого воздуха.

Нервничая, я дернул за спасательную веревку, чтобы проверить, достаточно ли прочно закреплен ее верхний конец. Все было в порядке. Я даже ощутил движение лодки, качавшейся на волнах. Взглянул наверх и внима­тельно огляделся по сторонам; лодочник предупреждал меня, чтобы я был осторожен: у края пропасти соби­раются крупные акулы и барракуды. Как и в первый раз, спускаясь под воду у рифа, я только посмеялся над ним, но сейчас, вспомнив мое тогдашнее приключение и буду­чи целиком предоставлен самому себе, чувствовал себя далеко не так уверенно

Я добрался до края пропасти скорее, чем предпола­гал, и впился глазами в синюю пустоту. Твердый грунт под ногами исчез, дно стало мягким и податливым. Песок под ногами медленно двигался и сползал в сторону безд­ны, и я в ужасе вцепился в спасательную веревку. Хотя я прекрасно знал, что не протащит меня и десяти шагов, как буду остановлен натянувшейся веревкой и шлангом, тем не менее я не мог поступить иначе,— такая пустота была внизу

Еще не вполне оправившись от испуга, я присел на дно и заглянул вниз: ошеломляющая пустота! А песча­ный склон уходил все вниз и вниз, в ужасающую расп­лывчатость.

На краю пропасти как бы стояла стена леденящего страха. Я пошевелил ногой Струйка песка двинулась оползнем по склону, увеличиваясь в объеме. Со дна под­нялось облачко мельчайшего ила, медленно отошло в сторону и рассеялось. В этом оползне было что-то змеи­ное, ползучее, ничего похожего на обвал на суше — лишь медленное, мягкое сползание в бездну. Я представил себе, как, должно быть, ужасно скользить беспомощно навстречу смерти, если потеряешь спасительный шланг и веревку и не сумеешь освободиться от балласта шлема.

Я схватился за веревку, чтобы подняться на поверх­ность, и снова застыл на месте: манта возвращалась. На этот раз ее огромный корпус появился справа — она под­нималась из черной глубины. Подплыв к самому краю пропасти, она высоко подняла один свой огромный плав­ник и двинулась прямо на меня. Мне были видны ее опу­щенные вниз головные «плавники», похожие на большие рога. Они, вероятно, служат рулем, но мне пришло в голову, что ими можно схватить жертву и засунуть в пасть, оснащенную крепкими, как булыжники, зубами. Манта плыла прямо на мой шлем, а я был совершенно беспомощен — у меня не было с собой даже ножа. Рас­стояние между нами все сокращалось. Пятнадцать футов, десять —я уже ждал, что меня раздавят эти огромные черно-белые «крылья», но манта проплыла над самой моей головой, едва не задев шланг, и ушла влево. Когда она поворачивала, я разглядел обращенные на меня маленькие свиные глазки в белесой радужной оболочке.

Чудовище направлялось к месту, где стояла лодка. Его гладкий, твердый черный хвост фута в три длиной торчал как палка и не шевелился. К манте присосалась пара прилипал, значительно крупнее тех, что я видел на песчаных- акулах. Они беспокойно ерзали на ее брюхе, словно нетерпеливо дожидаясь часа обеда своей хозяйки.

Морской дьявол вернулся еще раз, но ко мне уже близко не подходил. Он проплыл футах в пятнадцати от меня, к моему облегчению, далеко обойдя воздушный